Рисовалка
фанкаст Гинтоки
Доброутренние драбблы:
МориноскеМориноске никак не мог привыкнуть к шуму большого города по утрам. Его дешевая квартирка окнами выходила на одно из шоссе, где в часы пик звенели тарелки от обилия проезжающих и пролетающих мимо машин. То и дело кто-то мелькал прямо перед окном, заслоняя солнце, и приходилось включать свет.
Зато до зоопарка, где он теперь работал, можно было дойти пешком.
— Good morning, говняшка, — пропел ненужный будильник голосом какой-то певицы. — Начинается новый день!
Наверное, стоило посочувствовать всем этим людям, которые ехали на работу, когда Мориноске всего только должен был проснуться. Среди них были и его ночные сменщики, которым повезло жить где-то еще.
— Доброе утро, — говорил Мориноске будильнику, уже накладывая рис.
Где-то к полудню он начинал засматриваться на дремлющих медведей — и завидовать.
gintama.wikia.com/wiki/Morinosuke
ОкуниОкуни не понимала, что означают такие ее сны — яркие краски, вкусный воздух, песни птиц. Бабушки расстраивались, потому что обычно ей снились результаты матчей, выигрышные позиции на скачках и прочая скучная ерунда, очень полезная для храма. Окуни в такие дни просыпалась счастливой.
Там, во снах, мир был лучше и проще. Сегодня Окуни вышла к рассвету над морем, вдыхая свежий запах соли полной грудью, и села на берегу. Рядом был кто-то еще, как всегда только различимое ощущение присутствия, успокаивающее и приятное.
Засмотревшись, она позвала его:
— Папа?
И проснулась.
— Я принес седзе мангу, — прошептал Хаттори, пробравшись к ней в комнату откуда-то с крыши. — И пиццу.
От него пахло свечами от геморроя и дождем, стучавшим по черепице. В любимой манге Окуни Пинко неожиданно потеряла память и влюбилась в своего заклятого врага.
— Эй, ребенок. Как насчет того, чтобы завтра на пару часов сбежать?
gintama.wikia.com/wiki/Okuni
Очи
Очи заново влюбился в свою жену, сильно и безумно, как было в молодости. Просыпаясь, поворачивал голову — и видел ее лицо, такое умиротворенное во сне, осторожно трогал пушистые ресницы, приглаживал взлохмаченные волосы.
Можно было полежать, любуясь. Это раньше, когда Очи работал в офисе большой компании, надо было вставать до рассвета, чтобы прийти пораньше. Привычка осталась.
Их будила дочка.
— Вставайте, вставайте, пришел котик!
Окару всегда под утро снился сон, странный и приятный. Будто бы она лежит на лугу, и ветер гладит ее по лицу, перебирает волосы. Сквозь закрытые веки она чувствовала тепло солнечных лучей.
Дочь приносила вести о пушистом госте, облюбовавшем их солнечный подоконник, и забирала Очи выставлять корм.
Окару скользила ладонью по нагретой мужем постели — тепло. Почти как солнце.
БанзоК удивлению Банзо, в тюрьме оказалось не так уж плохо. Одному идиоту разрешили рисовать мангу и возили по всему городу с почетным эскортом, хотя он еще ничего путного не опубликовал. Вокруг крыла женской тюрьмы наматывала на скутере круги девчонка-аманто, которую приспособили на ходу сбрасывать в шахту разлитую еду.
Банзо нашел в тюрьме противников Бакуфу, два десятка крепко сбитых мужиков, привыкших махать кайлом в шахтах. У них был свой клуб, скрытый за клубом обсуждения дорам, так что большую часть времени приходилось обсуждать приключения Пинко. Огонь страстного увлечения революционным движением горел в их глазах.
Жизнь в тюрьме текла своим чередом, без сюрпризов и неожиданностей. Проснуться по сигналу, сделать зарядку, душ…
— Радуйся, — сказал этим утром надзиратель Окияма, хлопнув Банзо по плечу. — Твою заявку на производство Джаставеев одобрили.
gintama.wikia.com/wiki/Banzou
КацуоКацуо всегда с трудом просыпался по утрам. Он перепробовал все экспериментальные будильники старика Генгая — они работали, но каждый день просыпаться от того, что тебя бьют, скидывают с кровати или обливают соевым соусом? Кацуо не был к такому готов.
В изголовье его кровати стояло три будильника, а на пол он укладывал телефон. Все это было обучено звенеть как можно громче с интервалом в три минуты и выключаться сложной последовательностью действий. На отключение всех будильников при настройке у Кацуо ушло с четверть часа.
Первый будильник надо было просто потрясти. Второй — открыть, сложив несложную головоломку так, чтобы добраться до выключателя. Третий требовал нажать десять кнопок в хитрой последовательности. Будильник на телефоне заставлял решить тригонометрическое уравнение.
И все же Кацуо всегда просыпался, когда все будильники уже отключены, не помня, как это сделал, от прикосновения холодного носа Меру-чан.
gintama.wikia.com/wiki/Kurogoma_Katsuo
МиябиМияби воспитали глянцевые журналы, урожай которых она собирала со скамеек в парке, и немного Джамп. Женщины на страницах казались ненастоящими (позже Мияби и сама научилась превращать обычную фотографию в подходящую для печати) и были накрашены — никто из ее семьи не тратил на это время.
Всю свою молодость Мияби провела, окуклившись в роли швеи, и только после войны начала заглядывать в вожделенный мир. Там курсы макияжа, тут курсы укладки, знания копились, клиенты — тоже, пока однажды к ней не пришла девочка, накрашенная неумело, с растрепанными волосами.
— Просыпайся, говняшечка, — теперь пела девочка из будильника, —тебя ждет день без забот-инки вонючего скунса!
Мияби делала ей укладку, поднявшись в страшные пять утра, и слушала вполуха, как она поет.
gintama.wikia.com/wiki/Miyabi
ХарадаХарада проспал, впервые за годы службы. Проснулся от взрыва где-то в стороне заместителя командующего, посочувствовал ему — и снова заснул, сам не понял, как. Снился ему белый кролик с базукой, который с криками «сдохни, Хиджиката» кого-то догонял.
Все уже проснулись и наверняка сидели в столовой, откуда доносился неясный гул голосов. Это как же поздно он разлепил глаза? Неужели уже почти день?
— Ох, Кондо-сан, — пробормотал Харада, споро поднимаясь на ноги и сворачивая футон. Шефа обычно будил он, приносил свежие бинты и антисептик, оценивал ущерб, нанесенный ночным визитом к Отаэ-сан. Наверняка до сих пор спит, тоже проспал, за компанию.
В коридоре обнаружился Ямазаки с ракетками под мышкой, читающий на ходу какие-то бумаги.
— С тобой все в порядке? — спросил он. — Может, поспишь еще?
К полудню Харада услышал это предложение двадцать два раза — и от заместителя командующего тоже. Грудь ему переполнило теплое нежданное чувство, выдавив одинокую слезу.
gintama.wikia.com/wiki/Harada_Unosuke
ХоусенХоусен напился воды из речушки, в которой сновали сребристые рыбины, примерился к одной. Развести огонь, поесть наконец свежей еды, и пусть дым уходит в небо. Ему надоело сидеть и ждать.
Уже три дня стояла жара, так что сушняк Хоусен собрал в два счета, приволок целое живое дерево, чтобы разгоревшийся огонь как следует почадил. Ему сказали: жди. Будто бы не слышали никогда про ято и их привычки — ничего вроде трехдневных посиделок в пещерах с украденными из дворцов принцами местных стран их не развлекало.
Принц подозрительно ловко вытащил из рыб кишки и выложил их рядком на сорванных листиках, хвост к хвосту, нос к носу. Смотрел на полтора десятка рыб как на сокровище — еще бы, три дня сплошь копченое мясо, отмеренное остатками аппетита ято.
— Готовь, — кивнул ему Хоусен, усаживаясь напротив, через костер.
Уложил на колени зонт.
Такасуги
Такасуги приобняли за плечи, жарко дыша в ухо свежим спиртовым запахом. Он повернулся, задержав дыхание, посмотрел — Гинтоки, привычно сонный, со стаканом бражки, выпрошенном у деревенских по случаю торжества.
— С днем рождения, — неожиданно четко сказал Гинтоки, игнорируя зарождающийся на горизонте рассвет.
— Уже нет, но вам плевать, — кивнул Такасуги. — Там Сакамото принес еще бутыль, иди.
— Где?
Глотнув из своего стакана изрядно крепкой бурды, Такасуги тоже подошел к гомонящему комку, который станет офицерским составом Джой где-то к полудню. Сакамото задавал тон пьянке, его смех разносился, наверное, по всей деревне; он проигрывал в Уно раз за разом, а Кацура выигрывал, собирая деньги и с него, и с местных. Конечно же, в пользу общего дела.
Наливая себе еще стакан, Такасуги раздумывал, стоит ли к ним присоединиться — или подождать, пока гора монет рядом с Кацурой станет побольше.
ШинпачиГин-сан вернулся откуда-то под утро — а ушел еще три дня назад, говорил, отметить день рождения друга. Ввалился в дверь, благоухая перегаром, вручил Шинпачи бутылку саке.
— С днем рождения, — сказал. — Желаю, чтобы тебе дала Оцу-чан.
И уполз отсыпаться.
Теперь Шинпачи косился на бутылку, пока стирал пыль и мыл пол. Она притягивала взгляд, блестящая и полная, с симпатичными надписями на этикетке — не иначе, Гин-сан ее спер где-то, и хорошо бы там же, где напивался.
Вечером, когда сестра вернется с работы, они будут праздновать в закусочной, и тогда ему нальют стаканчик. А что делать с этой бутылкой? Оставить тут — Гин-сан найдет и выпьет, не вспомнив, что подарил. Отнести в закусочную — все заинтересуются, откуда взял, и пойдут бить Гин-сана. Отнести домой — вариант, но как это сделать, чтобы никто не заметил?
Шинпачи сел на диван, схватился за голову.
Может быть, стоило спрятать саке в желудок…
Мадам ЯгамиМадам Ягами любила свой дом, достаточно просторный, чтобы спрятаться от остальных членов семьи, если надо посмотреть Драгонболл в покое и тишине. В укромное местечко она несла диск и Blu-ray плеер, а за ней шел слуга с телевизором подмышкой. Слуга отворачивался и зевал, потому что его разбудили слишком рано, а Мадам делала вид, что этого не видит.
— Поставьте туда, пожалуйста, — кивнула она на балкон, выходящий к городу.
Вход на балкон был в западной гостиной, которую пока не ремонтировали и оттого не любили, поэтому сюда приходили редко, разве что поздним вечером или ночью, когда можно было полюбоваться огнями неспящего города. Сейчас из-за дома светило солнце, по земле стелилась длинная серая тень.
Мадам отпустила слугу и принялась разбирать провода. Прохладный ветерок навевал ей мысли о кофе.
gintama.wikia.com/wiki/Madame_Yagami
Блю-РейкоТот старик был неплохим механиком: Блю-Рейко уже несколько лет жила под водой, наблюдая за рассветами и закатами с океанского дна. Мимо сновали рыбы и иногда люди в костюмах и масках для плавания, моторные лодки относили ее вместилище все дальше и дальше, на глубину.
— Двести пятьдесят метров от берега. Три километра сто сорок три метра до Гинтоки.
Ее нынешняя жизнь напоминала о прошлом, тогда она тоже ждала своего возлюбленного, отрешаясь от мира так, что все звуки искажались и приглушались, будто под водой. У нее было крыло, единственное крыло, которое она могла предложить миру, и много терпения.
Вездесущая океанская живность облепила экран, сужая обзор, рыбы подплывали поесть, изящно изгибая серебристые тела. Блю-Рейко наблюдала за ними, кутаясь в одеяло.
Пейринговый трэш, истоки здесь.
читать дальше- Почему бы тебе просто не отдать свою часть и не свалить на все четыре стороны, а, Такасуги-кун?
- У меня есть другое предложение: почему бы мне действительно не свалить на все четыре стороны, а ещё лучше куда-нибудь в космос, но только вместе с ключом и шкафом, а?
Этот спор продолжался уже полчаса. А может, и час. Или даже два. Кто бы следил за этим чёртовым временем...
Огромный камаз стоял посреди пустыни постапокалиптического вида, будто бы перекочевавшей сюда из недавнего Бездумного Макса. Для полноты картины безысходности не хватало только перекати-поля.
- О, а вот как раз и оно, - без энтузиазма заметил Камуи, который сидел на крыше кабины, подперев голову рукой.
Как они попали сюда, ни один из сидящих в кузове сказать не мог. Было чувство, будто бы кто-то хорошенько долбанул их чем-то тяжёлым по голове, погрузил в камаз и отвёз в неизвестном направлении. Когда они пришли в себя, то обнаружили записку, в которой говорилось лишь о том, что у каждого из них есть один из семи фрагментов Легендарного Ключа™, отпирающего шкаф с нетленными чудотворными альтановыми мощами, а также пояс верности некой донны Розы.
Какая, казалось бы, в действительности была написана чушь, ведь никто (никто?) не имел ни малейшего представления ни о том, что это за чудотворные мощи и кто такая донна Роза, ни о том, что со всем этим в дальнейшем делать — никаких прочих инструкций к записке не прилагалось. Однако Гинтоки и Такасуги, стоило им только услышать слова «ключ», «мощи» и «Роза» в одном предложении, тут же приобрели самый что ни на есть серьёзный вид. С той же секунды началась борьба не на жизнь, а на смерть за только им известные «трофеи».
Другие жертвы странного розыгрыша, поначалу безразлично отнёсшиеся к факту обладания фрагментами ключа, увидев серьёзность своих товарищей по несчастью, также решили поучаствовать в импровизированном состязании.
- Я не понимаю, неужели мы никак не можем обойтись без фрагмента Такасуги? - поинтересовался Сакамото.
- Не можем, у него одна из бородок ключа. А вот без твоей голо*ки мы вполне справимся, так что можешь валить первым.
- Аааа, почему слово «голо*ка» зацензурено, Гин-сан?! Ты же имел в виду головку ключа, а не ту самую голо*ку, не так ли, Гин-сан?!! - влез в разговор непонятно откуда взявшийся Шинпачи.
- Ахаха, Кинтоки, не будь таким жестоким. Кайфом надо делиться, особенно с товарищами.
- Каким ещё кайфом? Где ты увидел хоть одно слово про кайф, идиот?
- Ахаха, какой же ты странный, Кинтоки! Общество прекрасной дамы — всегда кайф для мужчины, а в записке ведь чёрным по белому написано про пояс верности донны Розы. Ах, донна Роза! У такого красивого имени обязательно должна быть столь же красивая обладательница. А, что с вами, Хиджиката-ши? Почему вы так напряглись?
Хиджиката был единственным, кто участвовал во всём этом недоразумении без особого энтузиазма (хотя был ещё Камуи, но энтузиазм у того отсутствовал в первую очередь по причине отсутствия драки в этой так называемой «борьбе»), да и вообще хотел как можно скорее завершить этот, по его выражению, «тупой и бессмысленный спор» и сосредоточиться на «более значимых в данный момент вещах». Более-менее чётко своё желание получить ключ он обозначил лишь после того, как увидел неподдельный интерес к тому Гинтоки.
- «Интересно, с чего бы это?» - подумал всё так же непонятно зачем присутствующий здесь Шинпачи.
- Искренне не понимаю, зачем тебе сдался этот ключ. Что-то я не припоминаю, чтобы «чудотворные мощи» интересовали тебя при их жизни с целью, отличной от скорейшего умерщвления. Уж не извращенец ли ты какой часом, а, Такасуги-кун? - как всегда лениво, но в то же время ехидно протянул Гинтоки.
- Не понимаю, о чём ты говоришь. Однако могу заметить, что так же не наблюдаю никакого интереса в твоей ситуации. Интереса «донны Розы», я имею в виду. К тебе, - медленно и явно с насмешкой парировал Такасуги.
- А? О чём вы там говорите, Гинтоки, Такасуги? Вы понимаете, о чём идёт речь в записке? - внезапно подключился к разговору Кацура.
Гинтоки и Такасуги осеклись. Да, эти двое прекрасно понимали, о чём говорится в записке, однако никому и ни за что не признались бы в этом. Такасуги не была нужна реальная конкуренция (наивный даже и не предполагал, что в любом случае был бы единственным заинтересованным в своём «трофее»), а Гинтоки — какие бы то ни было ненужные слухи.
- О-о чем ты говоришь, Зура? Конечно же, мы понятия не имеем, о чём написано в этой дурацкой записке. Мы просто вспоминали весну нашей юности, верно, Такасуги-кун?
Такасуги лишь молча кивнул в подтверждение слов Гинтоки.
Кацура недоверчиво покосился на своих товарищей. Было очевидно, что они что-то скрывают, но что именно? Он, Кацура, намеревался во что бы то ни стало выяснить это.
- Да какая, в самом деле, разница, что написано в какой-то там глупой записке. Куда важнее то, где мы и как нам отсюда выбраться, - не выдержал Хиджиката.
Его эта ситуация раздражала и даже — вряд ли кто-то мог представить себе такое — пугала куда больше остальных. Он понятия не имел о том, какие такие чудотворные мощи были спрятаны в шкафу, но буквально пятой точкой чувствовал, о какой «донне Розе» идёт речь. Донна Роза, чёрт возьми! Донна, мать её, Роза! Они это серьёзно?! Кто бы ни был автором этой записки, в ближайшем будущем он — покойник.
- Какого чёрта вы возитесь там с этим дурацким ключом? - наконец, к спору присоединился последний участник внепланового мероприятия.
Камуи не знал, сколько провалялся без сознания, однако за это время его организм успел истощиться — ужасно хотелось есть. К тому же, в пустыне, где они находились, было невероятно жарко. Так жарко, что даже зонтик не помогал. По этим — и только по этим — двум причинам он до сих пор сидел тихо и не высовывался. Однако любому терпению — а уж его и подавно — рано или поздно приходит конец.
- Если проблема только в открытии шкафа, то я быстро решу её! - с этими словами он резко сорвался с места и в один прыжок оказался возле объекта спора.
- Камуи, даже не ду...
Такасуги попытался остановить своего соратника, однако тот уже замахнулся для удара, и... ничего не произошло. От удара ято шкаф только покачнулся, но остался цел и невредим — ни вмятины, ни трещинки.
- Из чего, ради всего святого, сделан этот шкаф?! Камуи-сан явно бил со всей силой! Что же за чудотворные мощи такие спрятаны в нём??! Неужели... неужели там спрятано оружие, с помощью которого можно одолеть Уцуро??
- Не говори глупостей, Пацуан. Держу пари, это всего лишь чей-то доисторический тайник с порнушкой. С порнушкой не первой свежести, прошу заметить, - на последних словах Гинтоки бросил недвусмысленный взгляд в сторону Такасуги.
- Ты дурак, Гинтоки? В записке было сказано о мощах, а порнушка не может быть мощами. К тому же, степень свежести — вопрос очень и очень спорный. Хорошему сливовому вину следует так же хорошо настояться для получения подлинного вкуса...
- Извращенец. Ты точно чёртов извращенец, Такасуги.
- Вы двое явно что-то скрываете от нас...
- Ахаха, Кинтоки, Такасуги, у вас такие интересные разговоры.
- Гин-сан, Такасуги-сан, не время спорить о непонятных вещах! Если в этом шкафу действительно оружие, способное убить Уцуро, то нам нужно как можно скорее собрать все части ключа вместе!
- Ты абсолютно прав, Шинпачи-кун. Мы понятия не имеем, где находится эта донна Роза с её поясом верности, однако шкаф прямо перед нами, так почему бы нам не объединиться ради его открытия? - поддержал инициативу Кацура.
- Гинтоки, - так тихо, чтобы только кудрявый самурай мог услышать его, прошипел Такасуги, - если этот шкаф будет открыт, то, клянусь, все узнают о твоей — и ведь не только твоей — маленькой тайне...
- Эй-эй, попридержи коней, Пацуан. Даже если бы мы все вдруг решили объединиться и открыть этот шкаф, у нас бы ничего не вышло.
- Это ещё почему?
- Потому... Потому что... Эй, Пацуан, тебя же здесь не должно быть, верно?
- Это что ещё такое?! Почему это меня не должно быть зде...
- А если тебя здесь быть не должно, то выходит, что нас только шестеро.
- Эй, что значит шестеро?! Ты меня за человека вообще не держишь?!!
- Но ведь у тебя нет фрагмента ключа! Нет ведь? А в записке говорилось, что их семь.
- Подожди, Кинтоки, уж не хочешь ли ты сказать... что среди нас есть призрачный, седьмой хранитель фрагмента Легендарного Ключа™?
- Куроконо! Неужели это Куроконо?!
- Ты совсем идиот, Зура? Только персонажа даже не второго — третьего плана нам здесь не хватало! Кто-то захапал себе сразу две части ключа, это же очевидно!
- Но кто мог это сделать, Гин-сан?
- Я знаю, кто. Такасуги, это ведь ты, хитрый чёрт? - Гинтоки подошёл вплотную к другу-противнику и схватил его за одежду. - Знаешь, для человека, так страстно желающего уничтожить этот прогнивший мир, ты слишком уж дорожишь его самыми сгнившими частями.
фанкаст Гинтоки
Доброутренние драбблы:
МориноскеМориноске никак не мог привыкнуть к шуму большого города по утрам. Его дешевая квартирка окнами выходила на одно из шоссе, где в часы пик звенели тарелки от обилия проезжающих и пролетающих мимо машин. То и дело кто-то мелькал прямо перед окном, заслоняя солнце, и приходилось включать свет.
Зато до зоопарка, где он теперь работал, можно было дойти пешком.
— Good morning, говняшка, — пропел ненужный будильник голосом какой-то певицы. — Начинается новый день!
Наверное, стоило посочувствовать всем этим людям, которые ехали на работу, когда Мориноске всего только должен был проснуться. Среди них были и его ночные сменщики, которым повезло жить где-то еще.
— Доброе утро, — говорил Мориноске будильнику, уже накладывая рис.
Где-то к полудню он начинал засматриваться на дремлющих медведей — и завидовать.
gintama.wikia.com/wiki/Morinosuke
ОкуниОкуни не понимала, что означают такие ее сны — яркие краски, вкусный воздух, песни птиц. Бабушки расстраивались, потому что обычно ей снились результаты матчей, выигрышные позиции на скачках и прочая скучная ерунда, очень полезная для храма. Окуни в такие дни просыпалась счастливой.
Там, во снах, мир был лучше и проще. Сегодня Окуни вышла к рассвету над морем, вдыхая свежий запах соли полной грудью, и села на берегу. Рядом был кто-то еще, как всегда только различимое ощущение присутствия, успокаивающее и приятное.
Засмотревшись, она позвала его:
— Папа?
И проснулась.
— Я принес седзе мангу, — прошептал Хаттори, пробравшись к ней в комнату откуда-то с крыши. — И пиццу.
От него пахло свечами от геморроя и дождем, стучавшим по черепице. В любимой манге Окуни Пинко неожиданно потеряла память и влюбилась в своего заклятого врага.
— Эй, ребенок. Как насчет того, чтобы завтра на пару часов сбежать?
gintama.wikia.com/wiki/Okuni
Очи
Очи заново влюбился в свою жену, сильно и безумно, как было в молодости. Просыпаясь, поворачивал голову — и видел ее лицо, такое умиротворенное во сне, осторожно трогал пушистые ресницы, приглаживал взлохмаченные волосы.
Можно было полежать, любуясь. Это раньше, когда Очи работал в офисе большой компании, надо было вставать до рассвета, чтобы прийти пораньше. Привычка осталась.
Их будила дочка.
— Вставайте, вставайте, пришел котик!
Окару всегда под утро снился сон, странный и приятный. Будто бы она лежит на лугу, и ветер гладит ее по лицу, перебирает волосы. Сквозь закрытые веки она чувствовала тепло солнечных лучей.
Дочь приносила вести о пушистом госте, облюбовавшем их солнечный подоконник, и забирала Очи выставлять корм.
Окару скользила ладонью по нагретой мужем постели — тепло. Почти как солнце.
БанзоК удивлению Банзо, в тюрьме оказалось не так уж плохо. Одному идиоту разрешили рисовать мангу и возили по всему городу с почетным эскортом, хотя он еще ничего путного не опубликовал. Вокруг крыла женской тюрьмы наматывала на скутере круги девчонка-аманто, которую приспособили на ходу сбрасывать в шахту разлитую еду.
Банзо нашел в тюрьме противников Бакуфу, два десятка крепко сбитых мужиков, привыкших махать кайлом в шахтах. У них был свой клуб, скрытый за клубом обсуждения дорам, так что большую часть времени приходилось обсуждать приключения Пинко. Огонь страстного увлечения революционным движением горел в их глазах.
Жизнь в тюрьме текла своим чередом, без сюрпризов и неожиданностей. Проснуться по сигналу, сделать зарядку, душ…
— Радуйся, — сказал этим утром надзиратель Окияма, хлопнув Банзо по плечу. — Твою заявку на производство Джаставеев одобрили.
gintama.wikia.com/wiki/Banzou
КацуоКацуо всегда с трудом просыпался по утрам. Он перепробовал все экспериментальные будильники старика Генгая — они работали, но каждый день просыпаться от того, что тебя бьют, скидывают с кровати или обливают соевым соусом? Кацуо не был к такому готов.
В изголовье его кровати стояло три будильника, а на пол он укладывал телефон. Все это было обучено звенеть как можно громче с интервалом в три минуты и выключаться сложной последовательностью действий. На отключение всех будильников при настройке у Кацуо ушло с четверть часа.
Первый будильник надо было просто потрясти. Второй — открыть, сложив несложную головоломку так, чтобы добраться до выключателя. Третий требовал нажать десять кнопок в хитрой последовательности. Будильник на телефоне заставлял решить тригонометрическое уравнение.
И все же Кацуо всегда просыпался, когда все будильники уже отключены, не помня, как это сделал, от прикосновения холодного носа Меру-чан.
gintama.wikia.com/wiki/Kurogoma_Katsuo
МиябиМияби воспитали глянцевые журналы, урожай которых она собирала со скамеек в парке, и немного Джамп. Женщины на страницах казались ненастоящими (позже Мияби и сама научилась превращать обычную фотографию в подходящую для печати) и были накрашены — никто из ее семьи не тратил на это время.
Всю свою молодость Мияби провела, окуклившись в роли швеи, и только после войны начала заглядывать в вожделенный мир. Там курсы макияжа, тут курсы укладки, знания копились, клиенты — тоже, пока однажды к ней не пришла девочка, накрашенная неумело, с растрепанными волосами.
— Просыпайся, говняшечка, — теперь пела девочка из будильника, —тебя ждет день без забот-инки вонючего скунса!
Мияби делала ей укладку, поднявшись в страшные пять утра, и слушала вполуха, как она поет.
gintama.wikia.com/wiki/Miyabi
ХарадаХарада проспал, впервые за годы службы. Проснулся от взрыва где-то в стороне заместителя командующего, посочувствовал ему — и снова заснул, сам не понял, как. Снился ему белый кролик с базукой, который с криками «сдохни, Хиджиката» кого-то догонял.
Все уже проснулись и наверняка сидели в столовой, откуда доносился неясный гул голосов. Это как же поздно он разлепил глаза? Неужели уже почти день?
— Ох, Кондо-сан, — пробормотал Харада, споро поднимаясь на ноги и сворачивая футон. Шефа обычно будил он, приносил свежие бинты и антисептик, оценивал ущерб, нанесенный ночным визитом к Отаэ-сан. Наверняка до сих пор спит, тоже проспал, за компанию.
В коридоре обнаружился Ямазаки с ракетками под мышкой, читающий на ходу какие-то бумаги.
— С тобой все в порядке? — спросил он. — Может, поспишь еще?
К полудню Харада услышал это предложение двадцать два раза — и от заместителя командующего тоже. Грудь ему переполнило теплое нежданное чувство, выдавив одинокую слезу.
gintama.wikia.com/wiki/Harada_Unosuke
ХоусенХоусен напился воды из речушки, в которой сновали сребристые рыбины, примерился к одной. Развести огонь, поесть наконец свежей еды, и пусть дым уходит в небо. Ему надоело сидеть и ждать.
Уже три дня стояла жара, так что сушняк Хоусен собрал в два счета, приволок целое живое дерево, чтобы разгоревшийся огонь как следует почадил. Ему сказали: жди. Будто бы не слышали никогда про ято и их привычки — ничего вроде трехдневных посиделок в пещерах с украденными из дворцов принцами местных стран их не развлекало.
Принц подозрительно ловко вытащил из рыб кишки и выложил их рядком на сорванных листиках, хвост к хвосту, нос к носу. Смотрел на полтора десятка рыб как на сокровище — еще бы, три дня сплошь копченое мясо, отмеренное остатками аппетита ято.
— Готовь, — кивнул ему Хоусен, усаживаясь напротив, через костер.
Уложил на колени зонт.
Такасуги
Такасуги приобняли за плечи, жарко дыша в ухо свежим спиртовым запахом. Он повернулся, задержав дыхание, посмотрел — Гинтоки, привычно сонный, со стаканом бражки, выпрошенном у деревенских по случаю торжества.
— С днем рождения, — неожиданно четко сказал Гинтоки, игнорируя зарождающийся на горизонте рассвет.
— Уже нет, но вам плевать, — кивнул Такасуги. — Там Сакамото принес еще бутыль, иди.
— Где?
Глотнув из своего стакана изрядно крепкой бурды, Такасуги тоже подошел к гомонящему комку, который станет офицерским составом Джой где-то к полудню. Сакамото задавал тон пьянке, его смех разносился, наверное, по всей деревне; он проигрывал в Уно раз за разом, а Кацура выигрывал, собирая деньги и с него, и с местных. Конечно же, в пользу общего дела.
Наливая себе еще стакан, Такасуги раздумывал, стоит ли к ним присоединиться — или подождать, пока гора монет рядом с Кацурой станет побольше.
ШинпачиГин-сан вернулся откуда-то под утро — а ушел еще три дня назад, говорил, отметить день рождения друга. Ввалился в дверь, благоухая перегаром, вручил Шинпачи бутылку саке.
— С днем рождения, — сказал. — Желаю, чтобы тебе дала Оцу-чан.
И уполз отсыпаться.
Теперь Шинпачи косился на бутылку, пока стирал пыль и мыл пол. Она притягивала взгляд, блестящая и полная, с симпатичными надписями на этикетке — не иначе, Гин-сан ее спер где-то, и хорошо бы там же, где напивался.
Вечером, когда сестра вернется с работы, они будут праздновать в закусочной, и тогда ему нальют стаканчик. А что делать с этой бутылкой? Оставить тут — Гин-сан найдет и выпьет, не вспомнив, что подарил. Отнести в закусочную — все заинтересуются, откуда взял, и пойдут бить Гин-сана. Отнести домой — вариант, но как это сделать, чтобы никто не заметил?
Шинпачи сел на диван, схватился за голову.
Может быть, стоило спрятать саке в желудок…
Мадам ЯгамиМадам Ягами любила свой дом, достаточно просторный, чтобы спрятаться от остальных членов семьи, если надо посмотреть Драгонболл в покое и тишине. В укромное местечко она несла диск и Blu-ray плеер, а за ней шел слуга с телевизором подмышкой. Слуга отворачивался и зевал, потому что его разбудили слишком рано, а Мадам делала вид, что этого не видит.
— Поставьте туда, пожалуйста, — кивнула она на балкон, выходящий к городу.
Вход на балкон был в западной гостиной, которую пока не ремонтировали и оттого не любили, поэтому сюда приходили редко, разве что поздним вечером или ночью, когда можно было полюбоваться огнями неспящего города. Сейчас из-за дома светило солнце, по земле стелилась длинная серая тень.
Мадам отпустила слугу и принялась разбирать провода. Прохладный ветерок навевал ей мысли о кофе.
gintama.wikia.com/wiki/Madame_Yagami
Блю-РейкоТот старик был неплохим механиком: Блю-Рейко уже несколько лет жила под водой, наблюдая за рассветами и закатами с океанского дна. Мимо сновали рыбы и иногда люди в костюмах и масках для плавания, моторные лодки относили ее вместилище все дальше и дальше, на глубину.
— Двести пятьдесят метров от берега. Три километра сто сорок три метра до Гинтоки.
Ее нынешняя жизнь напоминала о прошлом, тогда она тоже ждала своего возлюбленного, отрешаясь от мира так, что все звуки искажались и приглушались, будто под водой. У нее было крыло, единственное крыло, которое она могла предложить миру, и много терпения.
Вездесущая океанская живность облепила экран, сужая обзор, рыбы подплывали поесть, изящно изгибая серебристые тела. Блю-Рейко наблюдала за ними, кутаясь в одеяло.
Пейринговый трэш, истоки здесь.
читать дальше- Почему бы тебе просто не отдать свою часть и не свалить на все четыре стороны, а, Такасуги-кун?
- У меня есть другое предложение: почему бы мне действительно не свалить на все четыре стороны, а ещё лучше куда-нибудь в космос, но только вместе с ключом и шкафом, а?
Этот спор продолжался уже полчаса. А может, и час. Или даже два. Кто бы следил за этим чёртовым временем...
Огромный камаз стоял посреди пустыни постапокалиптического вида, будто бы перекочевавшей сюда из недавнего Бездумного Макса. Для полноты картины безысходности не хватало только перекати-поля.
- О, а вот как раз и оно, - без энтузиазма заметил Камуи, который сидел на крыше кабины, подперев голову рукой.
Как они попали сюда, ни один из сидящих в кузове сказать не мог. Было чувство, будто бы кто-то хорошенько долбанул их чем-то тяжёлым по голове, погрузил в камаз и отвёз в неизвестном направлении. Когда они пришли в себя, то обнаружили записку, в которой говорилось лишь о том, что у каждого из них есть один из семи фрагментов Легендарного Ключа™, отпирающего шкаф с нетленными чудотворными альтановыми мощами, а также пояс верности некой донны Розы.
Какая, казалось бы, в действительности была написана чушь, ведь никто (никто?) не имел ни малейшего представления ни о том, что это за чудотворные мощи и кто такая донна Роза, ни о том, что со всем этим в дальнейшем делать — никаких прочих инструкций к записке не прилагалось. Однако Гинтоки и Такасуги, стоило им только услышать слова «ключ», «мощи» и «Роза» в одном предложении, тут же приобрели самый что ни на есть серьёзный вид. С той же секунды началась борьба не на жизнь, а на смерть за только им известные «трофеи».
Другие жертвы странного розыгрыша, поначалу безразлично отнёсшиеся к факту обладания фрагментами ключа, увидев серьёзность своих товарищей по несчастью, также решили поучаствовать в импровизированном состязании.
- Я не понимаю, неужели мы никак не можем обойтись без фрагмента Такасуги? - поинтересовался Сакамото.
- Не можем, у него одна из бородок ключа. А вот без твоей голо*ки мы вполне справимся, так что можешь валить первым.
- Аааа, почему слово «голо*ка» зацензурено, Гин-сан?! Ты же имел в виду головку ключа, а не ту самую голо*ку, не так ли, Гин-сан?!! - влез в разговор непонятно откуда взявшийся Шинпачи.
- Ахаха, Кинтоки, не будь таким жестоким. Кайфом надо делиться, особенно с товарищами.
- Каким ещё кайфом? Где ты увидел хоть одно слово про кайф, идиот?
- Ахаха, какой же ты странный, Кинтоки! Общество прекрасной дамы — всегда кайф для мужчины, а в записке ведь чёрным по белому написано про пояс верности донны Розы. Ах, донна Роза! У такого красивого имени обязательно должна быть столь же красивая обладательница. А, что с вами, Хиджиката-ши? Почему вы так напряглись?
Хиджиката был единственным, кто участвовал во всём этом недоразумении без особого энтузиазма (хотя был ещё Камуи, но энтузиазм у того отсутствовал в первую очередь по причине отсутствия драки в этой так называемой «борьбе»), да и вообще хотел как можно скорее завершить этот, по его выражению, «тупой и бессмысленный спор» и сосредоточиться на «более значимых в данный момент вещах». Более-менее чётко своё желание получить ключ он обозначил лишь после того, как увидел неподдельный интерес к тому Гинтоки.
- «Интересно, с чего бы это?» - подумал всё так же непонятно зачем присутствующий здесь Шинпачи.
- Искренне не понимаю, зачем тебе сдался этот ключ. Что-то я не припоминаю, чтобы «чудотворные мощи» интересовали тебя при их жизни с целью, отличной от скорейшего умерщвления. Уж не извращенец ли ты какой часом, а, Такасуги-кун? - как всегда лениво, но в то же время ехидно протянул Гинтоки.
- Не понимаю, о чём ты говоришь. Однако могу заметить, что так же не наблюдаю никакого интереса в твоей ситуации. Интереса «донны Розы», я имею в виду. К тебе, - медленно и явно с насмешкой парировал Такасуги.
- А? О чём вы там говорите, Гинтоки, Такасуги? Вы понимаете, о чём идёт речь в записке? - внезапно подключился к разговору Кацура.
Гинтоки и Такасуги осеклись. Да, эти двое прекрасно понимали, о чём говорится в записке, однако никому и ни за что не признались бы в этом. Такасуги не была нужна реальная конкуренция (наивный даже и не предполагал, что в любом случае был бы единственным заинтересованным в своём «трофее»), а Гинтоки — какие бы то ни было ненужные слухи.
- О-о чем ты говоришь, Зура? Конечно же, мы понятия не имеем, о чём написано в этой дурацкой записке. Мы просто вспоминали весну нашей юности, верно, Такасуги-кун?
Такасуги лишь молча кивнул в подтверждение слов Гинтоки.
Кацура недоверчиво покосился на своих товарищей. Было очевидно, что они что-то скрывают, но что именно? Он, Кацура, намеревался во что бы то ни стало выяснить это.
- Да какая, в самом деле, разница, что написано в какой-то там глупой записке. Куда важнее то, где мы и как нам отсюда выбраться, - не выдержал Хиджиката.
Его эта ситуация раздражала и даже — вряд ли кто-то мог представить себе такое — пугала куда больше остальных. Он понятия не имел о том, какие такие чудотворные мощи были спрятаны в шкафу, но буквально пятой точкой чувствовал, о какой «донне Розе» идёт речь. Донна Роза, чёрт возьми! Донна, мать её, Роза! Они это серьёзно?! Кто бы ни был автором этой записки, в ближайшем будущем он — покойник.
- Какого чёрта вы возитесь там с этим дурацким ключом? - наконец, к спору присоединился последний участник внепланового мероприятия.
Камуи не знал, сколько провалялся без сознания, однако за это время его организм успел истощиться — ужасно хотелось есть. К тому же, в пустыне, где они находились, было невероятно жарко. Так жарко, что даже зонтик не помогал. По этим — и только по этим — двум причинам он до сих пор сидел тихо и не высовывался. Однако любому терпению — а уж его и подавно — рано или поздно приходит конец.
- Если проблема только в открытии шкафа, то я быстро решу её! - с этими словами он резко сорвался с места и в один прыжок оказался возле объекта спора.
- Камуи, даже не ду...
Такасуги попытался остановить своего соратника, однако тот уже замахнулся для удара, и... ничего не произошло. От удара ято шкаф только покачнулся, но остался цел и невредим — ни вмятины, ни трещинки.
- Из чего, ради всего святого, сделан этот шкаф?! Камуи-сан явно бил со всей силой! Что же за чудотворные мощи такие спрятаны в нём??! Неужели... неужели там спрятано оружие, с помощью которого можно одолеть Уцуро??
- Не говори глупостей, Пацуан. Держу пари, это всего лишь чей-то доисторический тайник с порнушкой. С порнушкой не первой свежести, прошу заметить, - на последних словах Гинтоки бросил недвусмысленный взгляд в сторону Такасуги.
- Ты дурак, Гинтоки? В записке было сказано о мощах, а порнушка не может быть мощами. К тому же, степень свежести — вопрос очень и очень спорный. Хорошему сливовому вину следует так же хорошо настояться для получения подлинного вкуса...
- Извращенец. Ты точно чёртов извращенец, Такасуги.
- Вы двое явно что-то скрываете от нас...
- Ахаха, Кинтоки, Такасуги, у вас такие интересные разговоры.
- Гин-сан, Такасуги-сан, не время спорить о непонятных вещах! Если в этом шкафу действительно оружие, способное убить Уцуро, то нам нужно как можно скорее собрать все части ключа вместе!
- Ты абсолютно прав, Шинпачи-кун. Мы понятия не имеем, где находится эта донна Роза с её поясом верности, однако шкаф прямо перед нами, так почему бы нам не объединиться ради его открытия? - поддержал инициативу Кацура.
- Гинтоки, - так тихо, чтобы только кудрявый самурай мог услышать его, прошипел Такасуги, - если этот шкаф будет открыт, то, клянусь, все узнают о твоей — и ведь не только твоей — маленькой тайне...
- Эй-эй, попридержи коней, Пацуан. Даже если бы мы все вдруг решили объединиться и открыть этот шкаф, у нас бы ничего не вышло.
- Это ещё почему?
- Потому... Потому что... Эй, Пацуан, тебя же здесь не должно быть, верно?
- Это что ещё такое?! Почему это меня не должно быть зде...
- А если тебя здесь быть не должно, то выходит, что нас только шестеро.
- Эй, что значит шестеро?! Ты меня за человека вообще не держишь?!!
- Но ведь у тебя нет фрагмента ключа! Нет ведь? А в записке говорилось, что их семь.
- Подожди, Кинтоки, уж не хочешь ли ты сказать... что среди нас есть призрачный, седьмой хранитель фрагмента Легендарного Ключа™?
- Куроконо! Неужели это Куроконо?!
- Ты совсем идиот, Зура? Только персонажа даже не второго — третьего плана нам здесь не хватало! Кто-то захапал себе сразу две части ключа, это же очевидно!
- Но кто мог это сделать, Гин-сан?
- Я знаю, кто. Такасуги, это ведь ты, хитрый чёрт? - Гинтоки подошёл вплотную к другу-противнику и схватил его за одежду. - Знаешь, для человека, так страстно желающего уничтожить этот прогнивший мир, ты слишком уж дорожишь его самыми сгнившими частями.
@темы: Такасуги, Дела семейные, дежурка опять упоролась, Десять макси гинтамофандома, Без сна и без обеда, Кого ебёт закон о радиовещании, Дежурка о ни варе ва нахрен